<Лето 1905>[1]
Дорогая Александра Александровна.
Извините пожалуйста что мы так долго Вам не писали, но последнее время мы ни о чем другом не могли думать, как о нашем освобождении из пансионской тюрьмы[2]. Здесь в Sanct Blasien природа чудесная, темные горы, покрытые густым еловым лесом, водопады, земные долины! А воздух-то какой чудный весь пропитанный смолой. Мы весь день гуляем в лесу и вполне наслаждаемся нашей волюшкой. Да, после Insti<tu>te Brinck St. Blasien просто рай. Тут есть две собаки и несколько кошек, которые живут с нами в большой дружбе. Ну, а что Лёра[3] и Оля[4] поделывают в Крыму? Давно мы ничего о них не слышали. Кланяйтесь пожалуйста Дмитрию Ивановичу[5] от меня, и Оле с Лёрой тоже, когда Вы им напишите. Крепко целует Вас
Ваша Маруся
- Письмо написано не ранее 25 июля, когда И. В. Цветаев должен был забрать дочерей и отвезти к матери в Санкт-Блазиен (см. комментарии к письму к М. А. Мейн).↵
- С первых дней пребывания в пансионе Бринк сестры Цветаевы чувствовали себя там, как в заточении. «Узкая уличка, в которой не помню садов < ...> Глухо отсутствуют в памяти двери в пансионе Бринк, словно их поглотила тоска нашего вхождения в них. У стен каменной лестницы на второй и выше цвета не было.
Что было в первом этаже? Классы. Туда входили приходящие ученицы-счастливицы, имевшие дом и родных. Мы видели их только на уроках. Нам, пансионеркам, было запрещено дружить с ними. Пансион Бринк был темницей. И мечта была одна: на свободу!» (А. Цветаева. С. 160–161).↵ - Валерия Цветаева.↵
- Ольга, дочь Д. И. и А. А. Иловайских. О ней см. письма к В. Н. Буниной и комментарии к ним (т. 7).↵
- Д. И. Иловайский.↵
