5
Вшеноры, 10-го февраля 1925 г.
Дорогая Анна Антоновна,
Пишу Вам ночью, при завешенной лампе, почти наугад, — С<ергей> Я<ковлевич> уезжает с утренним поездом, и в суматохе утра не успею… (пр. 8 с.)
…Я уже сижу, — вчера первый день. С прислугой пока ничего, местные (поденные) очень дороги, 12–15 кр<он> в сутки, жить не идут. Ищем в Земгоре1. Моя угольщица (лесовичка) уходит в пятницу — в леса, очевидно. У С<ергея> Я<ковлевича> в ближайшие дни 3 экзамена (Нидерле2, Кондаков3 и еще один4), и он весь день в библиотеке. Весь дом остается на Але, ибо я даже если встану, недели две еще инвалид, т. е. долженствую им быть. Я не жалуюсь, но повествую. И все это, конечно, минет.
Когда я встану, перепишу Вам кусочек прозы для чешского женского журнала5. У меня много прозы, — вроде дневника (Москва, 1917 г. — 1921 г.)6. Некоторые отрывки уже шли в «Воле России», «Совр<еменных> Записках» и «Днях». Дам Вам неизданное. Но хотелось бы наперед знать, примут ли. Для образца прочтите мой «Вольный проезд» в «Совр<еменных> Записках» (не то XIX, не то XX книга)7. Можно выбрать лирическое, есть юмор, есть быт. Напишите мне и приблизительный размер журнала. Есть у меня и маленькая пьеса «Метель» — новогодняя сценка в лесной харчевне 30-х годов — в стихах, ее бы, я думаю, отлично перевел Кубка8. Но экз<емпляр> у меня один (напечатана в 1922 г., в парижском «Звене»). Хотите ознакомиться — пришлю. Если Кубка заинтересуется, было бы очень приятно.
Большая просьба, м. б. нескромная: не найдется ли у кого-нибудь в Вашем окружении простого стирающегося платья? Я всю зиму жила в одном, шерстяном, уже расползшемся по швам. Хорошего мне не нужно, — все равно нигде не придется бывать — что-нибудь простое. Купить и шить сейчас безнадежно: вчера 100 крон акушерке за три посещения, на днях 120–130 кр<он> угольщице за 10 дней, залог за детские весы (100 кр<он>), а лекарства, а санитария! — о платье нечего и думать. А очень хотелось бы что-нибудь чистое к ребенку. Змея иногда должна менять шкуру. Если большое — ничего, можно переделать домашними средствами.
Купила коляску за 50 кр<он> — почти новую, чудесную: одновременно и кровать и креслице. Продавали русские за отъездом.
Постепенно мальчик обрастает собственностью, надеюсь, что она не прирастет.
А вчера я совершила подвиг: уступила С<ергею> Я<ковлевичу> имя Бориса, которого мне так хотелось (в честь моего любимого современника, Бориса Пастернака). Мальчик будет называться Георгий и праздновать свои именины в день георгиевских кавалеров. Георгий — покровитель Москвы и, наравне с Михаилом Архистратигом9, верховный вождь войск. (Он же, в народе, покровитель волков и стад. Оцените широту русского народа!)
Половина четвертого утра. Кончаю. Все спят, это мой любимый час.
У нас весна, на орешнике сережки, скоро гулять! Тогда Вы к нам приедете и уже не будете плутать.
Спокойной ночи или веселого утра. Надеюсь, что здоровье Вашей мамы с весной поправится.
Простите за почерк
МЦ.
