1
Vsenory, 6-го октября 1925 г.
Милостивый Государь,
Г<осподи>н Шаховской,
(К сожалению, не знаю Вашего отчества.)
Настойчивость Вашего желания меня трогает, но, увы, у меня ничего нет, в данный час, для Вашего журнала, кроме стихов. Прозу пишу редко, скорей в порядке события, а не состояния, – так, только что сдала в «Волю России» большую статью о Брюсове – «Герой труда», вещь, над которой работала месяц и которая бы Вам не подошла по размерам (больше трех листов). В настоящее время кончаю поэму «Крысолов» и, живя сверхъестественно трудной бытовой жизнью, уже ничем не отвлекаюсь.
Если стихи Вам нужны, уведомьте экспрессом, экспрессом же вышлю. Есть поэма в 70 строк о Марине Мнишек (былинная)1, есть «Поэма горы», но обе вещи отнюдь не «благонамеренные», даже – обратно. (Вне политики.) – Предупреждаю. – Впрочем, если Вы знаете мои стихи, и предупреждать нечего. И не лучшим ли образцом благородной иронии будет явление моих стихов на страницах журнала с таким названием?
То есть: не подумает ли читатель, что над ним смеются? То же, впрочем, испытывает и читатель революционной «Воли России», читая моего «Крысолова».
Итак, стихи есть. Выслать могу. Для следующего же № «Благонамеренного» смогу дать Вам один или два психологически-критических очерка о двух совершенно необычайных книгах, которые не называю, чтобы не сглазить.
К 1-му ноября думаю быть в Париже, где мне устраивают выступление2.
Всего лучшего. Привет.
Марина Цветаева
P. S. Извините за промедление, – только сегодня удалось отыскать Ваше первое письмо с адресом. В последнем Вашем и в письме г<осподи>на Цебрикова3 он отсутствовал.
2
Вшеноры, близ Праги, 10-го октября 1925 г.
Многоуважаемый Димитрий Алексеевич,
Вы не в обиде, что я к Вам не пишу – князь? Князь я говорю только тогда, когда могу дать этот титул – вторично. Это со мною было – за жизнь – раз – с Кн<язем> С. М. Волконским, которого – до того человеческий нимб затмевал княжеский – попросту звала Сергеем Михайловичем.
Хотите в каком-нибудь № Вашего журнала напишу о княжестве? О титуле вообще. Есть хорошие мысли.
А имя у Вас восхитительное – мое любимое и парное – и было бы именем моего сына, если бы в честь Добровольческой Армии не обещала (еще в 1918 г.) назвать его Георгием.
«Благонамеренный» – шутка, проба читателя1. Как мое «Ремесло», в котором ничего от ремесла. И только один (совсем молодой) критик задумался, остальные приняли. «Благонамеренный» похож на название миноноски: «Отчаянный», «Неустрашимый». По-моему – мистификация, потому что не сознательно так назвать нельзя. – «Pour epater le bourgeois» .
Скажите Цебрикову, чтобы не подписывался «заместитель Князя Шаховского» – замещать можно редактора, не князя. «Князь» незаместимо, потому что не занятие. («Что делаешь?» «Княжу». Это кончилось с Ростиславами и Мстиславами.) И поскольку великолепно – наместник, постольку жалко – заместитель. Тень такой подписи падает на Вас.
Если когда-нибудь встретимся, расскажу Вам, что я бы делала со своим княжеством, если бы оно у меня было. (Было у моей польской бабушки.)2 Что я бы с ним делала, не оно – со мной!
Титул – глубокая вещь, удивляюсь поверхностному, чисто-словесному – вне смыслового – отношению к нему его носителей. Говорю не о Вас, потому что Вас не знаю.
Княжество прежде всего – нимб. Под нимбом нужен – лик.
Посылаю Марину – стихи написаны давно, но читателю это безразлично3.
Если можете, перешлите мне гонорар еще по чешскому адр<есу>. До 30-го я в Чехии. Потом мой адр<ес>:
PARIS, XIX
8, ruе Rouvet
chez Mme Tchernowa
До свидания.
Марина Цветаева
Очень прошу, по возможности, корректуру. (Из Брюсселя в Париж – пустяк.) Если же очень срочно, – попрошу править самолично. Как поэт, Вы знаете нестерпимость опечаток. Прошу ударений на:
У роднаго у царевича
и
Солнце среди звздъ.
(рифма).
> означают пробелы между строчками.
3
Париж, 15-го ноября 1925 г., воскресение
Многоуважаемый Димитрий Алексеевич,
Не бойтесь: статьи никакой нет и не будет, – ограничусь краткой записью в тетрадь1. Мне, лично, такие, налету брошенные, мысли больше дают, чем статьи: статья в потенции.
Относительно нимба и лика – остро и умно, относительно барона и князя – остроумно. Нимба нет не только у барона (где уж тут! «Zigeunerbaron!») – но и у герцога нет. А знаете почему? Князь – очень древний, древнейший, дочеловеческий титул – первый из всех – Князь Тьмы2 . Отсюда, может быть, его осиянность, убедительность и прекрасность.
Вот и вся моя статья.
О «Щипцах»3. – Неужели Вы поверили?! – Я – редактором журнала с таким неблагозвучным названием? (Зубоврачебные, волосяные, пр.) По-французски les tenailles – еще дает: ecartele, tenaille и т. д. Инквизиция, чуть ли не Иоанна д’Арк, – но по-русски – либо зубоврачебный кабинет, либо дамская парикмахерская.
От своей резкой отповеди Ремизову, по просьбе «Посл<едних> Новостей», пришлось отказаться. Опровержение же они поместили.
Ненавижу такие шутки, шуток (с собой) вообще не понимаю, в детстве кидалась предметами, ныне, увы, ограничиваюсь словесным рипостом, но всегда вредоносным и всегда мгновенным.
Шутить со мной – отсутствие чутья и дурной вкус. Жаль, что их проявил именно Ремизов, весь на чутье.
В Париже – его же «информация» – навряд ли останусь, мне, чтобы перейти Place de la Bastille , нужно напрячь всю свою волю, ввиду нелегкости моей жизни – излишняя «проба сил». Но месяца два еще выживу, – вечер в конце декабря, потом приедет муж (основатель журнала «Своими Путями»4 – прекрасный журнал – абсолютно-благородный) – посмотрю вместе с ним Париж – настоящих, т. е. незаменимых, спутников пока нет – а дальше? Не знаю. Если бы ему удалось достать здесь какую-нибудь работу (не шоферскую), остались бы, – после докторской работы (о византийском искусстве), к<отор>ую он на днях подает, делать ему в Праге нечего. Русским, особенно филологам, в Чехии по окончании нет ходу. Если бы прослышали про какое-нибудь место (так называемый «интеллигентный труд»), была бы Вам очень благодарна за оповещение. С журнальным и газетным делом он знаком отлично.
Пишу без всякой надежды, на всякий случай, ибо отродясь знаю, что все места (в жизни сей) уже заняты. Свободно только Царство Небесное, и там я несомненно буду первой.
Мысль о творчестве и детях – прекрасна. Напишите! Только – остро заостряя, уточняя до крайности. И пошлите в «Своими Путями», – или мне, – я перешлю. Я в Париже их представитель.
И не только заострите – углубите. О сущности женской и мужской. Об исконной разнице. О сознательной любви (отцовстве) и инстинкте (материнстве). Об источнике творчества (подсознательном).
Напишите. Может хорошо выйти.
До свидания. Вещь, по своему усмотрению, назовите «Димитрий» или «Марина». При такой связанности судеб это – одно.
МЦ.
P. S. Не знаете ли Вы кого-нибудь из сильных мира сего, в Париже, кто бы мне для вечера предоставил бесплатный зал? Есть таковой у Юсупова5 и есть таковой у Малявина6 (студия). Цейтлины7 (т. е. Мария Самойловна) уже отказали. – «К нам она – и нам ее поэзия -не подходит». Снять зал – 600 фр<анков>. Для меня вечер – вопрос не славы, а хлеба.
Самое трудное – просить за себя. За другого бы я сумела.
Титула я не преувеличиваю, я только не хочу, чтобы его приуменьшали его носители.
Шаховской Дмитрий (Димитрий) Алексеевич (1902 – 1989) – поэт, издатель. В 1920-х гг. стал священнослужителем. Впоследствии – архиепископ Иоанн Сан-Францискский. Стихи публиковал под псевдонимом «Странник». Посвятил Цветаевой несколько стихотворений.
Переписка М. И. Цветаевой с князем Д. А. Шаховским возникла по инициативе последнего. Студент Лувенского университета в Бельгии, Шаховской задумал издавать в Брюсселе «Журнал русской литературной культуры» под названием «Благонамеренный» и стал искать сотрудничества эмигрантских авторов, близких молодому редактору по духу. В их числе была и М. И. Цветаева.
«Я был, – вспоминал в 1970 г. Д. А. Шаховской, – вне каких-либо литературных или иных партий; за моим журналом не стояло никакое движение, но мне нравился радикализм ранних евразийцев и Цветаевой… Может быть, это вызывалось все большею отрешенностью моей в эти годы от обычных литературных и светских общественных интересов. Тут я внутренно находил с Мариной Ивановной что-то общее. В каком-то своем, может быть несколько ином отношении, она тоже чувствовала себя «не от мира сего» в мире». (НП. С. 339.)
Личное знакомство Цветаевой с Шаховским состоялось в Париже в феврале 1926 г. Однако их сотрудничество оказалось кратким: молодой редактор, разочаровавшись в мирских ценностях, решил «выйти из этого мира в молитву и богомыслие». Переписка М. И. Цветаевой и Д. А. Шаховского прекратилась после того, как он сообщил ей в своем последнем письме об отъезде на Афон, чтобы принять иноческий постриг. Перестал существовать, естественно, и «Благонамеренный» (вышло всего два номера).
Письма 1 – 20 впервые – НП. Письмо – 21 – в кн.: Архиепископ Иоанн Шаховской. «Биография юности. (Установление единства)». Париж: YMCA-PRESS, 1977. С. 417 – 418. Печатаются по текстам первых публикаций (с использованием комментариев).
1
1 Стихотворение «Димитрий! Марина! В мире…» (1916), опубликованное ранее в сборнике «Версты 1» (1922). См. т. 1.
2 О первом парижском вечере Цветаевой см. комментарий 2 к письму 1 к Л. И. Шестову.
3 Цебриков Георгий Владимирович – писатель. В 1925 г. посвящен в сан диакона. Прямого отношения к редактированию журнала «Благонамеренный» не имел, но выполнял иногда поручения редактора. В первом номере журнала были напечатаны три его рассказа.
2
1 Название журнала – «Благонамеренный» – восходит к одноименному журналу, издававшемуся в пушкинские времена А. Е. Измайловым. В редакционном «философическом обосновании благонамеренности» утверждалось, в частности, что «искусство есть уход от середины» и что главное обоснование «Благонамеренного» в том, что печатающиеся в нем сотрудники имеют собственное основание благонамеренности».
2 Бабушка М. И. Цветаевой по материнской линии, Мария Лукинична Бернацкая, титула не имела. Возможно, речь идет о прабабке Цветаевой по матери графине Марии Ледуховской. См. также письма к В. Н. Буниной.
3 См. комментарий 1 к письму 1. Это стихотворение в «Благонамеренном» (№ 1) было опубликовано под названием «Марина». См. также письмо 3.
3
1 См. письмо 2, в котором Цветаева предложила написать что-нибудь для очередного номера журнала на тему о княжеском титуле.
2 Ср. стихотворный цикл «Князь тьмы» (1917) в т. 1.
3 Об истории с журналом «Щипцы», мистифицированной А. М. Ремизовым, см. письмо к А. Седых и комментарий 2 к нему.
4 См. комментарий 10 к письму 3 к О. Е. Колбасиной-Черновой (т. 6).
5 Князь Ф. Ф- Юсупов имел зал, предназначенный для спектаклей любительской театральной студии (27, Rue Gutenberg).
6 Малявин Филипп Андреевич (1869 – 1940) – русский живописец. С 1922 г. жил в эмиграции.
7 Правильно: Цетлины. См. письма к М. С. Цетлиной в т. 6.
