Страницы
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36

Сводные тетради 1.9

ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ

Только плохие книги — не для всех. Плохие книги льстят слабостям: века, возраста, пола. Мифы — Библия — эпос — для всех.


Алино двустишие:
Жалоба Нереид
О Фаэтон, о многосмелый гость,
Сын Гелиоса и Океаниды…


(Стихи: Молодость моя! Моя чужая! — Варианты:)


О, насколько ты
— Милая! — меня была моложе.


Ты волос закручивала кольца,
Ты ресниц оттачивала стрелы.
Строгие уста давая — скoльким?
За чужие я грехи терпела


Выжила шального постояльца!
Молодость моя — сдалась насилу!
Так дитя, на дальние светила
Изумясь, кольцо роняет с пальца


Выжила шального постояльца!
Голая стою — глаза раскрыла.
Так дитя, на дальние светила
Изумясь, кольцо роняет с пальца.


Отрешенная женщина легче сходит с пути.
(а м. б. — и с ума. 1932 г.)


Чем отрешеннее женщина — тем легче сходит с пути. Душа терпимее инстинкта. Кроме того, инстинкт не обманывает (NB! душа только и делает, что) и может быть еще труднее найти себе настоящего любовника, чем настоящего друга.


5-го ноября 1921 г., по старому.


(Стихи: Молодость — Муза (Ни грамот, ни праотцев)
Вариант: Чем ближе — тем призрачней,
А рядом — как зa морем!
Скоро уж из ласточек в колдуньи — Без самовластия, с полною кротостью.)


NB! Упала ресница — будет письмо от С. Ресница — огромная!


Варианты из “Без зова, без слова”
Не слышишь как свищет
Твоя роковая метель.
Какая из тысяч
Качает твою колыбель?


Надбровного свода
Всё та ж роковая дуга…
Над сальной колодой
Захожая медлит судьба…


Червонный — бубновый…
[…]
Чепца кружевного
Как тернии падает тень…


Надбровные своды
И глаз синеватый свинец


NB! Для Записной Книги:
Тело насыщаемо, душа — нет. Поэтому тa любовь — островами, соединенными (разъединенными!) пустотой (океана, т. е. одиночества) неминуемо гибнет.
Обкормишь — сдохнет. (Это до меня лучше сказал Ростан
Car l’amour — o etrange et nature! —
Vit d’inanition et meurt de nourriture.
[“Ибо любовь — о странная и <…> шутка! —
Питается голодом и умирает от пищи” (фр.).]
(NB! о Казанове однако этого не скажешь)) —
И даже досыта кормить нельзя, ибо долго не захочет. Дразнить или голодом или приправами (1001, но не больше!). И в итоге, так или иначе, — раз тело всё равно сдохнет! — Да раньше: при первой болезни <фраза не окончена>


Снисхожу до, снисхожу, но не дома в ней, всегда недоумеваю: зачем? Уж поистине: в никуда. Как в стену.


Где старец тот Осип
С девицею свет-наш-явлeн?
Звезда-моя-россыпь,
Которая — в Град Вифлеем?


Орфей и Офелия — вода. —


(Стихи к Блоку: Как сонный, как пьяный, — Так плыли: голова и лира)


Я знаю, что это — ложь.
(Опять, вероломный, водишь!)
Есть улица, где живешь,
Земля, по которой ходишь.


Так, Господи, и мой обол — и т. д. весь конец стихов к Блоку.


1918 г. — Разгул Развала
1921 г. — Развал Разгула


О Морфее, посещающюем только царей и героев.


Здесь будущее в легкой дреме,
Там выбывшего — легкий прах…
Блаженная! что скажешь, кроме:
— Благословенна ты в женах!


(Стихи Вифлеем)


Аля: — Доглядеть сон про Блока.


За последние годы я ставлю встречи так, что меня заведомо нельзя любить, предпосылаю встрече — невозможность, — которой нет и есть только в моей предпосылке, которая есть моя предпосылка. — Не по воле, это делает всё во мне: голос, смех, манера: за меня.


Меня любил бы Платон.


(Стихи к сыну Блока, в Ремесле — Подруга)



Над своим сироткою,
Богородица моя,
Робкая и кроткая!


— И ты родишь Царевича ему…


Другая нам — синейшая — Нева!


Только через живую женщину с ребенком на руках я могу ощутить (полюбить) Богоматерь. Слишком мешают (охладили, отдалили) — картины.


Ангелы не голубые, а огненные. Крылья — не легкость, а тяжесть (сила).
И может быть я новое скажу
Об ангельской любови.


Экскурсии — экспедиции… Мне — Золотое Руно!


Дорогая Н<адежда> А<лександровна> [Нолле-Коган Надежда Александровна (1888 — 1966) — жена историка литературы и критика Петра Семеновича Когана (1872 — 1932), близкая знакомая А. А. Блока в последний период его жизни.], я всё ждала, что Вы придете, во вторник говорила: в среду, в среду: в четверг… Но уж неделя прошла, как мы были у Вас с Алей. Вы никогда не придете.
Молодой человек, имени которого я не знаю, передал мне Ваши слова, из которых я поняла, что я Вами внутренне принята. М. б. сейчас Вам в Вашей жизни ничего не нужно нового, новое всегда — чужое, тогда пусть так и останется.
Я очень робка.
(Предыдущий абзац в скобках, очевидно я решила предпосылку невозможности — отставить.)
Мне бы очень хотелось Вас видеть и именно, чтобы Вы ко мне пришли, я так часто эти дни глядела на дверь и думала: как это будет? и всё слушала шаги — как некое чудо, которого ждала и не дождалась.
Я бы Вам тогда дала новые стихи, захватите книжечку.
Но м. б. Вам сейчас в Вашей жизни ничего не нужно нового, новое всегда — чужое, тогда пусть так и останется.
Стихи я Вам тогда пришлю письмом.
МЦ.
— На случай, если бы Вам захотелось придти, прошу, напишите заранее несколько слов, чтобы я наверное была дома.
Адр<ес> мой: Борисоглебский пер.
д. 6, кв. 3


Запись С. (очень молодая, лет 18-ти, 19-ти — черновая, в к<отор>ой пишу — его):
Есть люди и люди. Одних мучают вопросы: чтo есть Бог, что есть вселенная, что есть пол, что есть человек.
А другие говорят: — Я не знаю Бога, но я знаю молитву. Вселенная — мысль о ней мне чужда и неприятна, но звездное небо, огонь, сушу, ветер и воду, но осень, весну, зиму и лето, но утро, вечер, ночь и солнце — кто обвинит меня в том, что я не чувствую вселенной?
Я не знаю, что есть пол, но живу любовью. А на вопрос: что есть человек, они ответят — Я.
Которая из этих двух пород ближе к Богу?


Явно первая, а не вторая, а вторая — явно я (как первая — явно он. Таким и остался. Такой и осталась.)
Философ — и поэт. 1932 г.


Еще две строки С., тоже обо мне:
На руке ее кольца — много колец. Они будут, а ее уже не будет. Боже, как страшно!


Не забыть о Блоке: разгружал на Неве баржи, не говоря кто. — На скамейке — H. A. К<оган> — Как Вы думаете, я еще буду писать стихи?? На Воздвиженке: — Катька! — Долгая улыбка. — Может быть мне суждено умереть, чтобы ему воссиять. (О сыне.) Перламутровый крест с розами и икона. Макет Арлекина (Пьеро и Коломбина остались у Любовь Дмитриевны. Всё перечисленное — подарки сыну, видела глазами.) Вот откуда — Роза и Крест. Письма. Пушкинский росчерк. О сыне: — Если это для Вас важно — то и для меня важно. Всё зависит от Вас. — Если это будет сын, пожелаю ему одного: совести. — “Он был скуп на это” (автографы). Был на той войне добровольцем. На нынешней: — Освободите меня… Посмертная записка о Двенадцати. — Простите, что я не могу подать Вам руки (болела). Любящий сын: яичница и слезы (матери).


Аля — о Н. А. К. — Тело как кисея, любовь — как стена.
Снегурочка в последнюю минуту таяния.


Самозабвение: полнейшее самосознание при полнейшем забвении всего, что не ты: не то в тебе. — Другозабвение.


Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно. (Мужчины этого слова и в рот не берут, как — снижающего: их мужской престиж бездушия.)


Похороненное на Кавказе монпансье.


Из малиновой певчей прорези
Ярохлещущий ледодых.


Доколе поэты — дотоле престолы.


Встреча с Н. А. К. — моей — из стихов к Блоку — Подругой.


Без стука — головка, потом всё тело. Всё тело — дымок.
— Здесь живет М. И. Ц.
(В дыму печки и махорки не разглядеть не только меня, но слона.)
До здорованья, до руки, так напрямик, что как бы пройдя сквозь стол, стоящий посреди комнаты и дороги, не останавливаемая ничем как взгляд:
— На этом портрете Александр Александрович не похож.
— На этом портрете Блок похож.
— Нет.
— Да.
Для пояснения: первое и единственное, что разглядела из двери: последнюю карточку Блока, в тетрадочный лист, просто приколотую кнопкой над обломком дивана, на котором сплю.
Впечатление тени, пригнанной Ревностью — лютейшей из всех: посмертной.
Здорованье: в руке — ничего.

Марина Цветаева

Хронологический порядок:
1910 1911-1912 1913 1914 1916 1917 1918 1920 1921 1922 1923 1925 1926 1927 1929 1931 1932 1933 1934 1935 1936 1937 1938 1939 1940

ссылки: