О себе. Живу в холоде или в дыму: на выбор. Когда мороз (как сейчас) предпочитаю — дым. Руки совсем обгорели: сгорел весь верхний слой кожи, п. ч. тяги нет, уголь непрерывно гаснет и приходится сверху пихать щепки, — таково устройство, верней — расстройство. Но скоро весна и, будем надеяться, худшее — позади. Первую зиму — за всю жизнь, кажется — ничего не пишу, т. е. — ничего нового. Есть этому ряд причин, основная: a quoi bon? [5] Пробую жить как все, но — плохо удается, что-то грызет. Конечно — запишу, но пока нет мужества, да м. б. уж и времени — начинать: подымать которую гору?? Почти всё время уходит на быт, раньше всё-таки немножко легче было. Есть скромные радости: под нашими окнами разбивают сквер, весь путь от метро к нам осветили верхними фонарями, вообще — на улице лучше чем дома. Но — будет об этом и, в частности, обо мне.
Хочу знать о Вас. Чем болели дети? Как наладилась их жизнь? Как Верино ученье? Как развивается и растет Люля? Есть ли у Вас кто-нибудь для нее, или Вы одна? О какой книге Вы пишете, что — разрыв между вещью и автором? Очевидно, о переводимой, но — чтo это? С кем дружите или приятельствуете? Слушаете ли музыку? Что читаете — для души? (Если не читали Ma Vie [6] — Дункан — прочтите непременно. Очень хорошо начало: бедность, пустынное побережье, странноотсутствующая мать, первый Париж, т. е. вся дункановская virtualite…) [7]
Ариадна, в Брюсселе есть мое окно, над каким-то оврагом. Мы шли с О‹льгой› Н‹иколаевной› и вдруг воскликнула: — Смотрите, мое окно! Она даже испугалась. Была ночь, окно сияло над темными зарослями. Это было где-то наверху, мы потом долго спускались какими-то лестницами. Дом моего окна был очень старый, и во всей стене — одно окно, а деревья из оврага росли — огромные. Если когда-нибудь увидите — сразу узнaете. Я — его никогда не забуду.
_________
Насчет пальто: здесь из средней suedine, на заказ — 250 фр‹анков›. Очень благодарна буду, если узнаете сколько возьмут в той лавочке. Мне это важно было бы знать поскорей. Из того сорта, из к‹оторо›го они делают куртку reclame: лучшего. Цвет, по-мoему (в этом лучшем сорте) один: коричнево-шоколадный, tirant sur le rouge [8] (не оливковый!). Узнайте и напишите, очень очень благодарна буду. Evase vers le bas, completement croise, longueur 120 [9] — помните? И очень большие emmanchures [10]. Только пока не заказывайте, а осведомитесь о цене и сразу мне напишите.
Ну, кончаю, иду в свою морозную кухню. Мур очень хорошо себя ведет, и главное, не унывает. Очень хорошо рисует. Ростом — куда выше меня и ходит в длинных штанах. Сердечно приветствует Вас и детей. А я от души обнимаю — жду весточки.
М.
_________________________________________________________________________
1. Может быть так и бывает (фр.).
2. Никакой школы! Никаких докладов! Танцуй нам красивый голубой Дунай! Танцуй, Айседора, танцуй! (нем.).
3. Если вы не можете стоять, вот вам мой стул, но я вам не опора (фр.).
4. Церковные учреждения: дамы, девицы, заведующие Церковными учреждениями (нем.).
5. К чему? (фр.).
6. Моя жизнь (фр.).
7. Добропорядочность (фр.).
8. Переходящий в красное (фр.).
9. Расширяющееся книзу, с полным запахом, длиной в 120 (фр.).
10. Проймы (фр.).
21-ГО ФЕВРАЛЯ 1938 Г., ПОНЕДЕЛЬНИК VANVES (SEINE) 65, RUE J. В. POTIN
Ариадна! Отвечаю по прямому проводу: какой Вы смелый и настоящий человек!
Меня Ваше письмо ожгло — и осветило — как горный кристалл: физическое видение горного хрусталя в граните, как я их видела в раннем детстве, в Альпах, над всем и даже над моим любимым вереском.
Теперь всё хорошо и у Вас будет — сын. (Не сердитесь на мою быстроту, но я —
Тот поезд, на который — все
Опаздывают…
и на который Вы — не опоздали).
Любуюсь на Ваше мужество, потому что конечно берете на себя гору (NB! опять — кристалл!) — но и пуще горы берете (гoры — чтo!) — берете всё людское болото: осуждение всех тех кто для Вас пальцем не пошевелит, но которые тaк любят красоту безутешного женского горя, что сейчас чувствуют себя обокраденными (на целое вечное даровое зрелище!) — и всю женскую зависть берете, весь заспинный шепот…
Но — «чтo мне до них!» (Саади) и — как я когда-то утешала одну бывшую любовь России: — Поэты — с Вами! (Это ведь то же, что: Господь — с тобою!)
Дорогая Ариадна, счастлива за Вас, не — как за себя (за себя — никогда не умела, как родилась — отказалась: единственной этой горы — не подняла!) а — как за другую себя, вторую себя, себя — в другом, — поэтому: будьте счастливы и — будете счастливы.
Счастлива и за девочек.
Счастлива и за будущего мальчика, который непременно — будет: помяните мое слово! И которого я (NB! старинный оборот: люблю их) — вопреки всем людским законам и обрядам, поверх всех голов — и тиар — и крестильных чанoв — уже сейчас объявляю себя крестной матерью, marraine de reve [1], но это — тоже царство! И которому я уже сейчас, когда мы увидимся — наверное в последний раз на этой земле, этой звезде — подарю свой крестильный подарок.
Обнимаю Вас от всей души.
Gluck auf! [2]
М.
Ваша синяя лягушка на моей руке пляшет и рукоплещет руками и ногами.
_____________________________________________________________________
1. Крестная в мечте (фр.).
2. На счастье (нем.).
7-ГО МАРТА 1938 Г., ПОНЕДЕЛЬНИК VANVES (SEINE) 65, RUE J. В. POTIN
Дорогая Ариадна!
Только два слова: сейчас очень пора узнать о пальто, п. ч. если Вы собираетесь сюда к 1-му — нужно время, чтобы его сделать.
Повторяю: хочу из лучшего качества, если есть — темно-коричневое, если нет (в лучшем качестве) — то коричнево-шоколадное, как их типичные куртки reclame, длина — 120 сант‹иметров›, completement croise, а для этого — расширяющееся книзу, не прямое, с застежкой с самого боку, с большими карманами (накладными) и широким поясом с «бyфными» (наверху) рукавами с широкой проймой, чтобы Вам в нем было очень широко теперь 1) цену без подкладки 2) цену на самой теплой и прочной подкладке: entierement double [1] (и рукава). Как только получу ответ (и double и non double) [2], тотчас же перевожу Вам деньги, а Вы — тотчас же заказываете.
Темно-коричневое (только не зеленоватое, не оливковое) мне бы милее, п. ч. менее маркое и менее заметное, но самое важное — качество: хочу — лучшее, т. е. самое плотное, п. ч. на долгие годы.
(Воротник прямой, достаточно широкий, чтобы можно было наложить мех.‹)›
Так как оно будет completem‹ent› croise, то revers [3] получатся огромные и нужно их сделать двойными, как и полагается, чтобы можно было носить и в открытом виде, с шарфом. Запахиваться оно должно совсем, т. е. нижние полa почти до боковой косточки. И пояс — очень широкий, с большой пряжкой (скромной, прочной, лучше — кожаной, м. б. — подыщете?)
Вот и все пока.
Обнимаю Вас и очень жду ответа, ибо если немыслимо или слишком уж дорого — буду искать здесь в occasions [4], но предпочла бы — конечно — новое.
Очень жду весточки.
МЦ.
Р. S. Посмотрите еще, какой материал меньше мнется?
________________________________________________________________________
1. Полностью с подкладкой (фр.).
2. С подкладкой или без (фр.).
3. Отвороты (фр.).
4. Подержанных вещах (фр.).
14-ГО МАРТА 1938 Г., ПОНЕДЕЛЬНИК VANVES (SEINE) 65, RUE J. В. POTIN
Дорогая Ариадна!
С деньгами вышла задержка: будут на самых днях, так что — если можете — дайте пока свои на задаток (без задатку навряд ли возьмутся делать), а я тотчас же по получении вышлю всю сумму, т. е. через несколько дней.
Посылаю выбранный образчик: материя и цвет — чудные, c’est lе reve [1].
Еще одна подробность: у меня очень широкая спина — и плечи — поэтому и проймы нужны большие: мужские, это не моя фантазия: плечи и спина у меня явные 46, поэтому никогда ничего не могу купить готового. Нужно, чтобы в плечах, спине и пройме Вам было слишком широко. ‹Посылаю (м. б. не нужны?) мои размеры на платье, пусть уж сами сообразят сколько нужно прибавить на толстое пальто, учитывая ватин и прочее› [2] (NB! Размеры — потеряла.)
Еще одна деталь: если пальто совсем прямое, оно внизу всегда расходится, т. е. полный запaх не удается: нужно, чтобы оно книзу расширялось.
Хорошо бы получить от них, на всякий случай, сколько-нибудь материи — на берет, или м. б. придется что-нибудь вставить, думаю — на небольшой кусок на таможне не обратят внимания.
Пояс бы мне хотелось очень широкий, с большой пряжкой (скромной) и скромные пуговицы — м. б. Вы всё это сами выберете или хотя бы — посмотрите?
Помните, что застежка — с самого краю — такие пальто бывают (когда оно раскрыто — получаются огромные отвороты).
Значит, синее, по данному образчику. А если у Вас сейчас денег на задаток нет, ждите моего перевода, — авось успеем!
Обнимаю Вас и бесконечно радуюсь встрече. Вы — наверное будете к 1-му? Жду весточки.
МЦ.
‹Приписка на полях:›
Р. S. Талью и бока можно делать по Вашим: они у меня — нормальны: «ненормальны» спина и плечи — и проймы.
____________________________________________________________________________
1. Это мечта (фр.).
2. В письме зачеркнуто карандашом.
‹9-ГО АПРЕЛЯ 1938 Г.› СУББОТА. 4 Ч. 65, RUE J. В. POTIN VANVES (SEINE)
Дорогая Ариадна! Страшно счастлива Вашим письмом. Весь понедельник буду дома — ждать Вашего pneu: я непременно — хотя бы на вокзале — впрочем, Вы едете на автомобиле, так: у автомобиля хочу с Вами повидаться еще раз, только сообщите точный адрес отъезда /стоянки } и час: я же должна передать подарок Вашему сыну, который тогда — потеряла (не забыла!) а нынче, роясь в недрах ларя — нашла.
Попросите брата приехать за Тьером (огромное спасибо: чудно!) в четверг, до завтрака, т. е. до 1 ч. — с утра — а если не может — пусть известит когда будет, на авось не едет, меня часто не бывает дома. Я уже к нему хорошо отношусь и его отлично помню. Хорошенько объясните ему местонахождение J. В. Potin и вид дома — чтобы не испугался. Всё это — на случай, если не увидимся в понед‹ельник›, но хочу увидеться. Обнимаю Вас и жду зова, сердечный привет от Мура.
МЦ.
19-ГО АПРЕЛЯ 1938 Г., ВТОРНИК VANVES (SEINE) 65, RUE J. B. POTIN
Дорогая Ариадна,
Это не письмо — записочка.
Я не знаю, что мне делать с Тьером: Ваш брат за ним в четверг не явился и ничего не ответил мне на письмо, отправленное мною давным-давно, еще до получения Вашего, в к‹отор›ом я прошу его — если четверг не подходит — самого назначить мне день и час. И вот — с тех пор уже неделя — ни звука.
Писала я по адр‹есу›: 91, Rue Erlanger, 16еme
Вторично писать — не решаюсь: м. б. он раздумал, и с моей стороны выйдет навязчивость?
Но я бы всё-таки очень хотела знать, берет ли он, или не берет — п. ч. Тьер один из основных моих продажных «козырей».
_________
Надеюсь, что Люсьен поправляется. А ‹советовать› [1] высказываться насчет встреч или не-встреч, писем или молчания — во-первых, события меня уже опередили, во-вторых — меня слушать нельзя: я всегда — в этих вещах — намеренно и почти что злонамеренно — себе вредила — если такое можно назвать — вредом.
Испытывала другого (степень его приверженности) испытывала себя (степень своей от-верженности, т. е. отрешенности), громоздила горы и разливала моря между тем и мной — и в конце концов (очень быстро) — теряла.
Меня слушать — нельзя. Можно — когда дело уже потеряно.
Нет, Ариадна, не дай Вам Бог в этом быть похожей на меня! (А наверное — похожи, ибо нет сходства не по всем фронтам.)
Я в любви умела только одно: дико страдать — и петь. Даже не ждать — как Ахматова: «Только пела и ждала». Я одно вообще не умела — жить. А так как Вы налаживаете — жизнь… (Я всегда всякую жизнь — разлаживала, о, не чужую: только свою — с другим. А любить я умела — как никто, и никто об этом не узнал! И уже не узнaет: я недаром не крашу волос…)
Ну, кончаю, обнимаю, жду весточки — и совета: как же мне быть с Тьером? И сообщите мне, пожалуйста, имя-отчество брата, я не совсем уверена в Вашем: Георгиевна? Вы, конечно, не рассердитесь, для меня Вы — имя.
Любящая Вас и сопутствующая Вам по всем путям
М.
Очень жду вестей про здоровье Веры.
_____________________________________________________________________________
1. Слово зачеркнуто.
5-ГО МАЯ 1938 Г., СРЕДА VANVES (SEINE) 65, RUE J. В. POTIN
Дорогая Ариадна!
Простите, что не приветствовала Вас на Пасху, но я о Вас думала. Я страшно занята правкой своих оттисков — всё это лежало и ждалo — и дождалось. Иных — по 8 экземпл‹яров›, т. е. одну опечатку нужно исправлять 8 раз, а опечаток — груда: кишит! Живу в кухне, где единственный большой стол, с к‹оторо›го изгнала всё кухонное, — живу между (Вашим!) продовольственным ящиком — и рукописным — и все время ими ошибаюсь и всё время о них ударяюсь.
Как только поправлю — последний, отберу по одному экземпляру) в отдельный пакет — с надписью Ариадна. Верю, что Вы — сохраните.
Тьер всё еще лежит и от Льва Эмилиевича — ни звука. М. б. он потерял мой адрес? Или — раздумал? Тревожусь. А запросить — не решаюсь, тем более, что (не дай Бог!) он, может быть, серьезно — болен, а я тут — с Тьером!..
Словом, Тьер лежит — и ждет.
Продаю еще свой трехтомный (полный) словарь Даля и два тома (очень редких!) писем русских царей и цариц — всё это в отличном виде. Может быть запросите кого-нибудь из своего окружения?
Письма очень эффектны для библиотеки, в отличных переплетах (кожаный корешок, золотое тиснение). Собственно — 4 тома, но переплетены в два.
ПИСЬМА РУССКИХ ГОСУДАРЕЙ И ДРУГИХ ОСОБ ЦАРСКОГО СЕМЕЙСТВА (изданы Комиссией печатания Государственных грамот при Московском) Главн‹ом› Архиве Иностранных дел)
Москва, 1861 г.
— много факсимиле. Начинаются письмами Петра к Екатерине, кончаются Анной Иоанновной.
Их мне когда-то подарила Е. А. Извольская, дочь посла. Мечтаю получить за них 100 фр. — стoят.
________
Мечтаю (совсем уже по-другому!) о Вашем приезде. — Когда? — Если на 2 дня: первый — вместе за город, второй — непременно — на какой-нибудь чудный фильм: есть — чудные.
Как здоровье Веры? Как здоровье Lucien? Пишите про себя и него, верю, что всё хорошо — и будет хорошо.
Простите за короткое письмецо: ждут очередных восемь оттисков с восьмижды восемью опечатками — на каждый.
Погода, кажется, исправляется, к Вашему приезду будет лето.
Жду весточки и обнимаю
МЦ.
Р. S. Прилагаю бельгийскую марку. Вашу же, на к‹отор›ую не попало штемпеля: подклейте бумажным клеем — и вновь наклейте — мне же!
